Искусство деревянной мозаики в России

До середины XVII века художественный набор из дерева не был характерен для России. Русским мастерам были более близки различные виды объемной резьбы: скобчатая, плоскорельефная, трехгранно-выемчатая, контурная, скульптурная, ажурно-прорезной узор. В них мастера достигли необычайно высокого совершенства, создавая подлинные шедевры декоративно-прикладного искусства.

Первые предметы с деревянным мозаичным узором отечественного производства относятся ко второй половине XVII века. Поводом для их зарождения послужило появление в России мебели из стран Западной Европы, где в это время широко применялась в виде украшения деревянная мозаика. Чаще всего в этот период в Россию попадала немецкая и польская мебель. С французскими образцами Россия познакомилась впервые в 1688 году, когда русский посол в Париже получил лично в подарок и для передачи царю французские гобелены и мебель.

Еще не зная секретов технологии изготовления мозаичных наборов, русские мастера сразу откликнулись на их появление, начав на ощупь, догадками осваивать новый для них вид художественных работ. Появились отдельные образцы русской мебели со вставками из дерева, а также раковин, цветного стекла и осколков зеркал, передающих несложные геометрические узоры. Столы украшались также темными тягами из мореного дуба в форме квадратов и прямоугольников, выполненных на боковых сторонах и на царге. Иногда на крышке стола появлялся простейший орнамент «в елку», выложенный черным дубом.

Деревянные мозаичные вставки, относящиеся к этому периоду, имеются также на стенках клиросов в Иверском Валдайском Святозерском монастыре, построенном в 60-х годах XVII века. Однако трудно сказать, кто выполнял эти работы, русские или иностранные мастера, так как в только что отстроенный монастырь патриарх Никон пригласил иноземцев, которые наряду с местными резчиками принимали активное участие в убранстве внутренних помещений.

Все же в XVII веке предметы с деревянными мозаичными наборами были очень малочисленны и имели случайный, разрозненный характер. Разновидностью набора из дерева, которая также начала широко» использоваться в России, является штучный художественный паркет. Русские умельцы достигли в этом высокого мастерства.

В XVI—XVII веках полы набирались из простейших дубовых клепок, единственным приемом украшения которых было изменение направления волокон в каждом соседнем куске. Это был так называемый набор «в елочку» или «в дубовый кирпич». Примерами могут служить паркеты храма Василия Блаженного или Донского монастыря в Москве.
В XVII веке Россия еще не сказала своего слова в истории развития искусства деревянной мозаики. Наступил XVIII век — век великих преобразований в России.

Паркет одного из залов Екатерининского дворца

Искусство мозаики XVIII века в России

Декоративно-прикладное искусство XVIII века в России представляет собой значительное явление в русской и мировой художественной культуре. Явление это сложное и многогранное, ибо в нем скрестились и тесно переплелись жизнеспособные традиции собственно русского народного, преимущественно крестьянского искусства и те навыки европейского декоративно-прикладного искусства, которые принесли с собой приглашенные в Россию немецкие, французские, итальянские и другие мастера.

Этог богатый творческий опыт мировой культуры сыграл большую роль в приобщении к нему русских художников; в то же время лучшие традиции древнерусского художественного ремесла привлекли к себе внимание наиболее чутких и отзывчивых зарубежных художников, оказали на них заметное влияние. Этот своеобразный синтез искусств и определил характер русской культуры Петровской эпохи и последовавших за ней десятилетий.

Вся художественная жизнь первой половины XVIII века была пронизана пафосом строительства новой России. Архитектура была ведущим и определяющим фактором формирования стиля эпохи. На нее равнялись живопись, скульптура, декоративное искусство.

Огромные масштабы строительных и отделочных работ, новые вкусовые и эстетические критерии требовали появления новых профессий, мастеров новых специальностей. В отделке интерьеров петербургских дворцо» и павильонов в этот период широко использовались декоративная роспись и станковая архитектурная живопись, лепнина и скульптура, резьба подереву. Интенсивное развитие искусства деревянной мозаики в России отмечается в начале XVIII века и находится в тесной связи с заботами Метра I о строительстве и украшении дворцовых комплексов Петербурга.

Укрепление и развитие торговых и дипломатических отношений петровской России с другими европейскими государствами способствовали проникновению в Россию предметов быта, украшенных деревянной мозаикой. Известно, что при посещении Парижа Петр I приглашал в Россию мастеров, чтобы устроить производство мебели по французским образцам и рисункам у себя. В это время пользовались огромной популярностью изделия королевского мебельщика Андре Шарля Буля. Однако особое предпочтение из западных стран Петр I отдавал Англии и Голландии, обладавшим в те времена первоклассным торговым и военным флотом. Это обстоятельство склоняло симпатии Петра в их пользу. Привозимая в Россию голландская мебель первой четверти XVIII века покрывалась наборным деревом из палисандра, амаранта, черного и розового дерева.

Петр I, видимо, придавал этому обстоятельству немалое значение. Архивные документы указывают на то, что он понимал и ценил красоту естественного рисунка древесины. Сохранился, например, документ от 13 ноября 1722 года, который гласит: «...Его императорское величество указал в Питергофе в маленьком доме, который делается у малых прудовъ, убрать одну палату чинаровым деревом». Сейчас очень трудно судить, какой уровень искусство художественного деревянного набора имело в первой половине XVIII века, так как от этого времени сохранились лишь отдельные и притом случайные вещи.

Ясно одно — начало XVIII века было временем появления и становления в России одного из интереснейших видов декоративно-прикладного искусства — деревянной мозаики. Мозаика использовалась как в украшении мебели, так и в изготовлении богатых художественных паркетов в залах вновь отстроенных дворцов. Для выполнения этой сложной и тонкой работы требовались квалифицированные специалисты, и в 1711 году Петр I переводит в Петербург из Москвы группу мастеров, работавших в Оружейной палате. Кроме того, на Охте, в петербургском рабочем предместье, талантливые столяры изготовляли замечательную мебель и паркет.

До сих пор известно мало имен русских мастеров, занимавшихся в тот период деревянным художественным набором. Архивные документы хранят отдельные сведения об отечественных столярах, однако в них нет указаний, кто и какими видами работ конкретно занимался. Словами «столяр» и «плотник» в первой половине XVIII века называли всех, кто имел дело с обработкой древесины. Это обстоятельство создает значительные трудности в поисках имен русских умельцев, впервые освоивших искусство деревянной мозаики. Тем не менее изучение архивных материалов все же позволило несколько приподнять завесу веков и назвать некоторые имена русских мозаичистов.

В эпоху Петра I приглашение на работу в Россию иностранных специалистов было обычным явлением, хотя имело характер временной вынужденной меры. Желая иметь свои, отечественные кадры, Петр I и созданная им Канцелярия от строений1 обязывали каждого иностранного специалиста брать в обучение несколько молодых русских мастеров. Наиболее способных молодых мастеровых Петр I отправлял на несколько лет обучаться различным ремеслам за границу. Причем искусством деревянной мозаики мастера овладевали главным образом в Голландии и Англии.

Деревянный художественный набор органически входил в так называемое Минетное дело», т. е. создание роскошной дворцовой мебели (кабинетов, бюро, шкафов).

В Голландии, например, находился в те времена специальный агент России по фамилии Фандербург. Он встречал вновь приезжавших мастеров, заботился об их жилье и питании, находил им учителей и сообщал Петру I об успехах или промахах своих подопечных. Например, в 1723 году Фандербург сообщал Петру I, что прилежен и старателен в учении помещик Романовского уезда, Михайло Нерыцкой, который был отправлен в Голландию обучаться кабинетного дела мастерству в 1716 году.

Вместе с М. Нерыцким в Голландии изучали секреты кабинетного дела Яков Аксентьев, вернувшийся в Россию 31 июля 1724 года на корабле «Нептун», и Иван Патин.

Интересны характеристики, которые давал этим двум мастерам их опекун Фандербург. Вот что он писал о Якове Аксентьеве: «Столяр... весьма умный человекъ, знаетъ свое дело изрядно, однако повсядневно его къ работе принуждать не можно». А вот слова, относящиеся к Ивану Патину: «...столяр Иван Патинъ делаетъ тожъ чисто и работаетъ здесь у лучшихъ мастеров, и въ ихъ рукоделье различить не можно, кто кого въ деле искусстнее». О жизни и работе Ивана Патина больше ничего не известно. Что касается М. Нерыцкого и Я. Аксентьева, то есть еще некоторые документы. Так, например, известно, что М. Нерыцкой учился за границей около 8 лет, вернулся в Россию в 1724 году, искусство свое показал Петру I, который остался доволен им. А Яков Аксентьев привез из-за границы ореховый шкаф собственной работы, который после одобрения Петром I был оставлен в доме царя. Я. Аксентьев вместе с М. Нерыцким потребовали в том же 1724 году для работы дубовых досок, а месяц спустя красного, черного и пальмового дерева, а также сандалу.

Однако владелец нескольких деревень, помещик М. Нерыцкой не задержался в мастеровых: в январе 1725 года он вернулся к себе в имение и ушел в обычную помещичью жизнь.

Что касается Я. Аксентьева, то до 1727 года он находился в Петербурге, а затем был отправлен в Москву, где ему указывалось на небходимость взять учеников, обучать их своему искусству «...чтобъ сии мастерства въ Москве были распространены и умножены».

Русские мастера обучались кабинетному делу и в Англии. Известно, например, что весной 1723 года вернулись оттуда мастера Борис Баранов и Федор Мартынов.

Приезжавших из-за границы мастеров при жизни Петра I встречали радушно. По указу царя их размещали в своеобразном «общежитии» — бывшем доме казненного царевича Алексея. Их обеспечивали средствами к существованию, материалами, инструментами для работы. Однако через несколько лет после смерти Петра I наступил тяжелый период царствования Анны Иоановны и ее фаворита-временщика Бирона. Засилие иностранцев, в первую очередь немцев, во всех узловых отраслях жизни Российского государства пагубно сказалось на росте национальных художественных кадров. Возвратившиеся из-за границы после обучения различным ремеслам русские мастеровые первое время работали при Канцелярии от строений, а затем, как свидетельствуют документы, они были «... в разных годах уволены в домы свои...» и заменены иностранцами, проводившими политику, которая наносила ущерб художественным традициям русской национальной культуры.

Мрачная эпоха бироновщины затормозила, но не прервала поступательное развитие русской художественной культуры, мощный толчок которому дала эпоха петровских реформ. Новый подъем общественного самосознания во всех областях искусства наступает в середине XVIII века. В передовых кругах укрепляется чувство национальной гордости, растет интерес к отечественным традициям. Летом 1741 года последовал целый ряд указов сената, в которых содержались требования разыскивать русских мастеровых людей, обучавшихся за границей в петровское время различным ремеслам. «Правительствующий Сенатъ,— говорится в одном из них,— показалъ оныхъ мастеровъ определить казеннымъ работамъ каждого по их искусству и для обучения таких художествъ, в которых они сами искусны придать им потребное число учениковъ». Некоторые из этих указов имеют непосредственное отношение к работе уже упоминавшегося кабинетного дела мастера Федора Мартынова.

Именно эти указы и ответы на них мастера Ф. Мартынова позволили сделать вывод о том, что кабинетного дела мастера работали с деревянной мозаикой, украшая ею мебель, а также о том, что обучавшийся этому искусству в Англии Ф. Мартынов был одним из крупнейших мастеров деревянной мозаики первой половины XVIII века, периода, на который приходится время становления этого искусства в России. Вот некоторые сведения из этих документов. 5 июня 1741 года из Правительствующего сената в Канцелярию от строений был направлен указ, в котором требовалось создать необходимые условия для работы мастеру Ф. Мартынову.

В начале он упоминается только как «кабинетного дела мастер», но в дальнейшем дается более широкое освещение его работ, причем впервые столярное мастерство в казенном документе называется искусством. Документ гласит, что начальнику над всеми петербургскими плотниками и столярами Дмитрию Максимову «... велено кабинетного дела мастеру Федору Мартынову... дать дело по его искусству и к тому потребные материалы...». При описании материалов становится ясно, что Ф. Мартынов занимался украшением мебели деревянным художественным набором, для чего требовалось ему большое количество разнообразных пород деревьев: «Будетъ же что потребно заморских материаловъ, а оных здесь несыщется то делать напервой случай изыскав удобные к уборамъ деревья ис таких какие в России достать можно и к тому употреблять...»

Для более удобной работы Мартынову велено было отвести «место в мастерской столярной... А ежели Ему Мартынову надобно будетъ особливое место, для клажи работы Его инструментов и нужных материаловъ то дать ему вблизости той мастерской особливое место». Этим не ограничиваются льготные условия, предоставленные мастеру: «...а ежели по согласию с ним Мартыновымъ за удобность рассудитца что в той же столярной мастерской надобно будетъ отгородить особливое ему место отделя одно окно или два для работы и для хранения инструментовъ и материаловъ то такую отгородку ему и зделать же з дверми и замкомъ немедленно, токмо какъ возможно»., просительно материалов, необходимых ему в работе, также была проявлена исключительная забота: «...какие Ему Мартынову к делу кабинетовъ Лотребны будутъ инструменты и материалы оные Ему отпустить из магазинов отъ капитана князя Чегодаева, ... а чего в наличности в магазинах нетъ Ему Мартынову представлять канцелярии от строений немедленно...».

Из дальнейших строк видно, что Ф. Мартынов мог выполнить работу « самымъ искуснымъ мастерством...», и ему поручалось, чтобы... «немедленно зделать одинъ кабинетъ таким пристоинством, чтоб Ему быть в каморе где имеется присудствие канцелярии от строений для положения писем с пристойными тремя ящиками...».

Возможно, что под «пристойными ящиками» имелось в виду украшение их передней стенки мозаикой из цветовой древесины. Во второй половине XVIII века это стало непременным условием при изготовлении кабинетов и бюро для дворцовых покоев и присутственных мест.

Насколько было ценно искусство Ф. Мартынова, можно судить еще и по тому, что трижды в этом документе указывается на необходимость дать ему учеников «надлежащее число» и «...оных учениковъ обучать дабы художество Ево ...на которое немалая сумма издержана бездействия не осталось».

Копия этого указа была направлена 26 июня 1741 года капитану князю Никите Чегодаеву, ведавшему казенными магазинами Канцелярии от строений. В копии, кроме уже известных нам сведений, указывалось на необходимость допустить Ф. Мартынова «...какъ в Санктъ питеръбурские такъ и в питергофские магазины... чтоб онъ в тех магазинах осмотрел ореховые и протчие деревья к тому употреблению... и буде есть то оние Ему Мартынову отпускать...».

Спустя несколько месяцев, в ноябре 1741 года, последовал еще один указ из Канцелярии от строений «капитану князь Никите Чегодаеву», где еще большая забота проявлена о Федоре Мартынове. Так, на подсобные работы ему выделяют «пильщиков». «Також к делу кабинетовъ что каеатца будетъ: до замошного, резного, токарного, слесарного и медного литейного дела мастеров, оное велеть мастерам... исправлять немедленно...». Мало того, есть и еще интересные строчки: «...а инструменты железные и деревянные ежели в наличности нетъ велетъ зделать вышеписанным же мастерам, что до кого касатца будетъ... А по прошествии каждой недели У него Мартынова те инструменты вамъ осматривать все ли в целости будутъ находитца...»

К этому указу приложен реестр материалов и инструментов, необходимых мастеру для работы. Подписал реестр сам Федор Мартынов. Среди материалов значится древесина дуба, сосны, липы, клена, грецкого ореха. В реестре названы также те инструменты, которые использовались мастерами при убранстве мебели деревянным мозаичным набором. В процессе выполнения набора на верстак клали серое сукно Ф. Мартынов заказал для этой цели пятнадцать аршин).

Элементы мозаики укрепляли на поверхности украшаемого предмета с помощью рыбного клея и горячих железных утюгов. Рыбный клей считался наиболее надежным в подобного рода работах. Варили этот клей в медных котлах, которые вкладывали в чугунные котлы, чем создавалась необходимая паровая баня.

Шлифовали поверхность готовых мозаичных наборов сначала терпугами, т. е. напильниками, затем шершавой рыбьей кожей, а более тонкую отделку выполняли с помощью хвоща. Отшлифованные поверхности покрывали слоем расплавленного воска. В отдельных случаях в качестве кроющего материала применялся растворенный янтарь. Кроме названных материалов и инструментов, значились всякого рода вспомогательные вещи: щетинные кисти для клея, щетки для натирания воска, пилы, шурупы, оселок, точило. Указывалось также на необходимость изготовить «...желесковъ разных рукъ и разных манеровъ три дюжины», т. е. специальных приспособлений, видимо, для вырубания из древесных пластинок элементов мозаики.

Судя по заботам и тем условиям, которые Мартынову предоставлялись, он был крупным мастером наборного дерева середины XVIII века, а искусство его ценили очень высоко.

Мы остановились столь подробно на этих указах и на деятельности Федора Мартынова, чтобы стало ясно, почему искусство деревянной мозаики, ранее совершенно неизвестное русским мастерам, всего за несколько десятков лет превратилось в один из ведущих видов декора парадной мебели, производимой в России. Видимо, немалая заслуга в этом Ф. Мартынова и других «кабинетного дела мастеров». К сожалению, время не сохранило их собственных произведений.

Как видно из документов, работа мастеров кабинетного дела требовала разнообразных по цвету древесных пород. Их стали искать по всей России. По всей вероятности, были посланы указы в южные губернии на поиск цветных деревьев. Из некоторых мест стали поступать образцы. Так, в 1744 году губернатор Астрахани Татищев прислал в Петербург на пробу несколько пород деревьев ...«а именно: азата, шамшита, карагача, кизила, чинару, и карабину всего семь штукъ...» В Канцелярию от строений из этих семи пород было передано четыре: «азат, карагач, кизил, карабин», для того чтобы отпилить «...от каждого дерева по малой штуке на пробу и на какое употребление оные деревья будут годны... для того чтобъ такия деревья возможно было впредь отоле достать».

Было велено пробные куски «в мастерской столярной распилить в досочки для виду колера ихъ и крепости». После обследования мастера Канцелярии от строений сделали вывод, что порода, названная кизилом, на самом деле является пальмой и может применяться в токарном деле, а три остальных породы... «на кабинеты годны» и их можно употребить также и для изготовления штучных полов. Причем, по заключению мастеров, породу под названием «карабинъ» можно применять «вместо ореху, а азата вместо клену». На основании этого заключения из Петербурга был послан указ астраханской губернской канцелярии «...вышеписанных деревъ палмы азата карабина и карагачъ на дело в Санктъ Питербурхе и в Питергофе в домы ея императорского величества ко украшению оныхъ штучныхъ половъ и на прочие столярные токарНые работы... в Астрахани в тамошних местах, где оно находитца заготовя каждых званей по двести пудъ прислать в Санктъ Питербурхъ какъ способнее».

Об остальных 3 из 7 присланных пород ничего не известно, так как их не могли найти и отправить на пробу.

Рассмотренные документы относятся к началу 40-X годов ХVIII века, к 70—80-м годам в России уже появилось значительное число мебели с художественными наборами русской работы, выполненными мастерами с большим искусством.

Элемент декора - рисунок паркета

С началом строительства грандиозных дворцов и усадеб Петербурга и его пригородов вводится как элемент декора интерьера рисунок паркета. Он полностью соответствует архитектурным членениям помещений. Набор «в елочку» существовал до середины XVIII века. Затем его начал вытеснять художественный паркет из различных пород дерева, выполненный по более сложному рисунку способом интарсии или маркетри.

Русские столяры были большими специалистами по укладке паркета.

В первой половине XVIII века паркеты выполнялись в основном по рисункам архитектора В. Растрелли и имели четкий геометрический характер.

Техника набора состояла в том, что узор, выложенный из различных пород древесины толщиной от 0,5 до 1,5 см, наклеивался на щит из сосновых досок и в таком виде укреплялся на полу. Для соединения деталей набора применялся рыбий клей, который являлся основным благодаря исключительно хорошим качествам.

Щитовой художественный паркет к середине XVIII века также претерпевает значительные изменения. Он становится более богатым по цвету и рисунку.

Архитектор В. Неелов, развивая начинание В. Растрелли в области штучного паркета, помимо геометрических узоров широко использует растительные мотивы, которые становятся характерными для этого периода. Обогащение рисунка паркетных наборов требовало несравненно большего количества самых разнообразных пород дерева, например, для художественных наборов, создаваемых в Царском Селе, использованы как «заморская», так и отечественная древесина: дуб, груша, карагач, кизил, чинара, азат, самшит, ясень, орех, бук. Кроме перечисленного, Царском Селе для паркетов применяли: граб, вяз, клен, яблоню, ольху, оерезу и мореный дуб.

В середине XVIII века в Царском Селе настилали паркеты мастера ихты: Гаврила Рыжий, Григорий Курицын, Михаил Сухой. Несколько позже над укладкой паркетов в Царском Селе трудились мастера Родион Яковлев, Алексей Панов, Терентий Шурыгин, Филипп Волков. Руководил укладкой Михаил Сухой. Паркеты Эрмитажа набирались также охтинскими мастерами.

Русские паркетчики тонко чувствовали и широко использовали свойство древесины менять цвет в зависимости от направления падающего света, обогащая тем самым ее декоративные возможности. Они создавали «мерцающие» паркеты, в которых широко использовали эту особенность материала.